Шестнадцатилетнего Митьку — детдомовского заводилу, грозу городской средней школы № 1 — знал весь Красилов. Его большие карие глаза навыкат, послужившие причиной двух кличек — «сова» и «балахатый» — гипнотизировали ма¬лышей, укрощали средних пацанов, умиротворяли старших. При стычках городские знали — с Митькой лучше не связываться: за его спиной — ватага детдомовских сорванцов, при выяснении отношений шустрых и злых, как потревоженные осы. Девчонки-старшеклассницы при встрече с Митькиными глазами где-нибудь на лестнице теряли дар речи.
У него были крепкие, как кувалды, кулаки, мускулистое тело, голос повелителя, властный характер, непостижимый, как его почерк, где буквы, наползая одна на другую, обра¬зовывали замысловатые спирали, от которых учителя при проверке контрольных хватались за голову.

Когда Митька подзывал детдомовского малыша, тот подбегал мгновенно", готовый исполнить любое его приказание. Средние иногда противились, пытаясь вырваться из-под его влияния, тогда он вонзал в ослушника свои «балухи», смотрел не мигая в его зрачки, с шипением медленно втягивал сквозь зубы воздух, и противнику было видно, как вздыма-ется, растет и ширится мощная грудная клетка, наливая силой и без того крепкую фигуру, как сжимаются челюсти, и скулы с проступившими желваками становятся жесткими, будто высеченными из гранита. Знали: это последняя стадия предупреждения, за которой могло последовать непредсказуемое — молниеносно летел камень, земляной ком, гайка или болт из кармана, подвернувшаяся палка, а то и просто обильный, как у верблюда, плевок, точно попадавший в цель с расстояния четырех-пяти метров.